Татьяна Вахнюк. Последний Владыка. Издательство «Вариант», Москва, 2018. Твёрдый переплёт, 192 стр.

Ознакомительная глава:

–  Какая маленькая! – Зет-17 закончил манипуляции на пульте управления и внимательно вгляделся в овал иллюминатора.

Собственно, то, куда он смотрел, вряд ли можно назвать иллюминатором, так как прозрачной была вся сфера, внутри которой находились стажёр Зет-17 и его учитель Аверий-8 – духовная сущность пятого (весьма высокого) уровня, обладающая правом обучения и сопровождения.

Нет…, бесконечность вокруг не казалась абсолютно чёрной. Она словно дышала и пульсировала. Мириады звёзд, то вспыхивая, то угасая, мерцали своим далёким светом. А маленькая голубая планета, которую рассматривал Зет-17, виднелась уже совсем близко, и была размером с шарик для пинг-понга.

–  Значит, он живёт на Земле, и теперь я буду его Проводником? – глядя на приближающуюся голубую планету, спросил Зет-17. – Почему именно я?

–  Ему скоро двенадцать. По земным меркам вы с ним ровесники. Твоё задание: войти в контакт и осуществить сопровождение.

Аверий-8 оторвался от кресла, свернулся в светящийся шар, перетёк на метр выше и завис над панелью. Затем спустился вниз и трансформировался в силуэт, своей формой напоминающий обычного человека.

– Кое-что ты, конечно, ему объяснишь, но запомни: ты только помогаешь и подстраховываешь. Основное он должен понять сам. Это и будет твоим зачётом. Если, конечно, всё получится.

–  А что, может не получиться? – спросил Зет-17, сформировав себя в прозрачное светящееся облако, по виду напоминающее мальчишку-подростка.

–  Шансы есть, только времени очень мало, – как-то уж очень грустно ответил Аверий-8.

Глава 1

Если ты мальчишка двенадцати лет, и тебя зовут Май, вполне вероятно, что некоторые проблемы в общении со сверстниками у тебя возникнуть могут. Во всяком случае, при первой встрече. Но это не обязательно. Ну что тут поделаешь, если двенадцать лет назад твои мама и папа ждали девочку и хотели назвать её Майя, а родился мальчик. И, ничтоже сумняшеся, новоиспечённые родители дали ему имя Май. Зато шесть лет спустя Маю объявили, что скоро у него будет брат Василий. Но родилась сестрёнка. Как вы уже, наверное, догадались, назвали её Василисой. Вот такие интересные Маю и Василисе достались родители. А заодно и имена. Впрочем, родителей брат и сестра видели нечасто, по причине того, что те постоянно находились в бесконечных исследовательских экспедициях. А воспитанием любимых внуков занималась, в основном, бабушка. Она, конечно, тоже человек очень занятой, так как работает хирургом в местной клинике, но, в отличие от постоянно отсутствующих родителей, бабушка хотя бы никуда не уезжает. Только, бывает, её могут вызвать на срочную операцию. Как-никак, в их небольшом приморском городке бабушка считается едва ли не самым лучшим доктором. Вот и сейчас...

Телефонный звонок выдрал Мая из недр Интернета.

–  Да, ба, всё сделаю, – Май активно кивал в трубку, словно бабушка могла его увидеть. – Ваську покормлю и уложу спать... Да, запомнил: котлеты в холодильнике, каша на плите... Да, не буду засиживаться за компом... Хорошо... Лягу вовремя... Ладно, ба, пока... До завтра.

Май положил трубку и вернулся к компьютеру.

–  Ты зачем бабушке наврал? – невозмутимо спросила Василиса, аккуратно перелистнув красочную страницу внушительного размера книги сказок.

–  Когда? – не понял Май.

–  Вот только что, – Васька захлопнула книгу и посмотрела на брата взглядом, как ей казалось, полным осуждения. – Ты сказал, что вовремя ляжешь спать. А сам, я знаю, меня уложишь – и до утра за компьютером будешь сидеть. Я тоже хочу во что-нибудь поиграть!

Май развернулся лицом к сестре.

–  Вась, ну ты же знаешь, я не играюсь, а жду связи, вдруг родители проявятся. На прошлом сеансе они сказали, что уйдут в горы на неделю, вот-вот должны вернуться на базу. Может, даже сегодня выйдут на связь.

Словно в подтверждение его слов, монитор ожил, и внизу экрана замигала заставка «Скайпа» в сопровождении характерного сигнала вызова. Май нажал команду: «Ответить», и на экране появились мужчина и женщина, загорелые и улыбающиеся.

–  Ура! – Васька кинулась к монитору и расположилась рядом с братом.

–  Привет, мои дорогие! – мама помахала им с экрана. – Как вы там? А где бабушка?

–  Бабушка на дежурстве, скоро будет, – не стал расстраивать родителей Май. – Как у вас дела?

–  У нас всё хорошо. Мы, кажется, нашли тропу. Завтра снова уходим в поход, надо взять всю аппаратуру. Мы тут обнаружили долину Отражений... Это она так называется, долина... Тут такая красота: внизу лето, а в горах – снег, – наперебой рассказывали мама и папа.

–  У нас тоже всё хорошо...

Зет-17 светящейся точкой приблизился к Земле, мягко прошел плотные слои атмосферы, с высоты птичьего полёта разглядел огни вечернего городка, густую темноту морского массива, прибрежную полосу, улицу Приморскую, дом номер пять и стремительно проскочил сквозь крышу в квартиру тринадцать на третьем этаже. Все эти перемещения по земным меркам заняли секунды три и, скорее, напоминали телепортацию из одной точки пространства в другую. Для существа такого уровня, как Зет-17 подобные упражнения не составляли особого труда – достаточно было просто сконцентрировать внимание на том месте, где нужно оказаться, создать чёткий образ и мысленно направить себя в это место. Вот только момент прибытия Зет освоил ещё не вполне. Никак не получалось правильно рассчитать энергопоток, из-за чего на выходе всегда выплёскивался избыточный запас энергии.

Изображение на экране задёргалось, звук стал прерываться. Май на все лады кликал мышкой, пытаясь восстановить связь. Штора на окне вздыбилась, будто от резкого порыва ветра. И тут внезапно погас свет. Монитор блымкнул прощальной вспышкой и тоже погас.

–  Ой! – Васька испуганно прижалась к брату.

–  Не бойся, Василиса, сейчас посмотрим.

Май поднялся и на ощупь двинулся к распределительному щитку. Слабый свет из окна позволял угадывать очертания предметов и не врезаться в косяк двери или угол стола.

«Тьфу ты, опять не рассчитал прибытие», – расстроено подумал Зет-17, оглядывая комнату и моментально ориентируясь в обстановке.

Май подставил табурет и взобрался на него, чтобы включить автоматические пробки на щитке. Нажал на кнопку. Свет не появился.

–  Ну чего там? – Васька в напряженном ожидании переминалась возле табурета, на котором стоял Май, и пыталась разглядеть, что он там, в потёмках, делает.

–  Сейчас-сейчас, – Май выкрутил пробку, осмотрел, но, не обнаружив видимых повреждений, собрался вкрутить её на место, и в темноте машинально положил руку на щиток – туда, откуда только что вывернул пробку. Раздался треск, пальцы словно обожгло, табуретка покачнулась...

–  Куда!!! – крикнул Зет-17. Он молниеносно метнулся к щитку, одновременно выкидывая из руки золотистый сгусток. Энергетический шар раскрылся над головой Мая и накрыл мальчишку, словно прозрачный купол... Май отдёрнул руку и кубарем свалился с табуретки.

В голове Мая передавали салют. Салют был ярким, цветным и очень красивым. Только каким-то замедленным и без звука. Потом передача закончилась, и наступила полная темнота.

Май медленно разлепил, словно намазанные клеем, веки. И тут же прищурился. В глаза бил яркий свет. Перед его носом торчали две физиономии. Одна, испуганно моргавшая, Васькина и вторая... Маю показалось, что он откуда-то знает мальчишку, который смотрел на него спокойным взглядом с лёгкой усмешкой. Необычным было то, что, несмотря на яркое освещение, вокруг странного гостя явно просматривался ореол света. Мальчишка светился, словно ходячий торшер.

–  Я что, умер? – Май приподнялся, опершись на локти.

–  Нет, – ответил странный мальчишка, – но мог бы. Больше никогда так не делай.

–  Его зовут Зет-17, – попыталась внести ясность Василиса. – Тебя ударило током, а Зет тебя спас. И он пришел к тебе, – выдала она информацию ничего не понимающему брату.

Пока Май лежал без сознания, Зет-17 постарался максимально понятно мысленно передать блок информации Василисе в голову – так, чтобы она не испугалась, и чтобы всё казалось вполне естественным. Хорошо, что ему это удалось. Бывало, что не сразу получалось транслировать субъекту суть своего прибытия и цель контакта. А тут, видать, девчонка смышлёная попалась. Даже не удивилась, как будто каждый день встречается с необычными существами.

–  Никак не могу рассчитать энергопоток прибытия, – слегка виновато произнёс стажёр Зет-17, – вот электричество и вышибает иногда. Слишком большой избыточный потенциал. Меня зовут Зет-17, но можно просто Зет. Я твой Проводник, – продолжил он без паузы.

–  Проводник куда? – вопросительно тряхнул головой Май. Он уже поднялся на ноги и с интересом разглядывал неожиданного гостя.

–  Не всё сразу, – загадочно улыбнулся Зет. – Завтра утром будь готов, пойдем с тобой в одно место.

–  А я? – возмутилась Василиса, – я тоже хочу в одно место!

–  Ты ещё маленькая! – попытался втолковать Ваське Май. И уже обращаясь к Зету, предложил:

–  С утра не могу, давай позже, бабушка вернётся с дежурства только к обеду. Я должен приглядывать за Василисой.

–  Нет. У нас мало времени. Выдвигаемся с утра, на рассвете. А девочка может пойти с нами, – сообщил Зет.

–  Вот видишь, и ничего я не маленькая, – торжествующе заявила Василиса.

–  Хорошо-хорошо, значит, до завтра. Ну а сейчас – всем отдыхать, – Зет очертил рукой в воздухе круг и исчез, словно растаял.

Брат и сестра едва доплелись до своих кроватей и, плюхнувшись на постели, моментально уснули.

Май спал, беспокойно ворочаясь, то раскидываясь, то сворачиваясь клубочком. Ему опять снился этот сон. Этот всё время повторяющийся сон: Он прибегает на перрон вокзала, но поезд уже ушёл, последний вагон уходящего состава растворяется где-то на пределе видимости, и его уже не догнать. Мальчишка бежит в кассы, чтобы поменять билет на другой, кассы куда-то отъезжают, а потом исчезают вовсе. Он смотрит на билет, но вместо билета в руках цветные карточки. Май изо всех сил пытается понять, кто он и что здесь делает. Но, как это бывает во сне, никак не может вспомнить... Он снова куда-то несётся по вокзалу и... резко просыпается.

За окном всходило солнце. Его первые робкие лучи розовато-золотистыми бликами легли на стены домов. Май постепенно сбросил с себя остатки сна. Из подсознания выплыли картинки: пробки, вспышка, необычный светящийся гость...

–  Надо же, приснится ж такое! – подумал Май. Он с нежностью глянул на сладко сопящую на соседней кровати сестрёнку. Оглядел комнату: всё в порядке, всё как обычно.

На этот раз Зету удалось более точно рассчитать прибытие: слегка затрепетала штора, и с полки упало несколько книг – только и всего.

Май вздрогнул. Словно ниоткуда в комнате сформировался силуэт. Быстро набирая плотность, силуэт проявился вполне реальным мальчишкой, очень похожим на него, на Мая, только с небольшой подсветкой.

–  Значит, не приснилось, – мелькнуло в голове.

–  Ну вот, уже лучше получилось, – отметил Зет, имея в виду своё почти удачное прибытие.

Васька уселась на кровати, будто и не спала ещё секунду назад.

–  А куда мы пойдём? – поинтересовалась она, напяливая яркую майку в малиновых ромашках.

–  Мы пойдем к маяку. – Зет-17 рассматривал стоящий на полке макет трехмачтового парусника, помещённый внутрь стеклянной бутылки, попутно размышляя, как это им удалось его туда затолкать, а главное – зачем…

–  Там же всё закрыто, – вмешался Май. – Сторож никого близко не подпускает. Да и слухи разные про маяк ходят... и про сторожа.

–  А бабушка не разрешает ходить на маяк, – сообщила Васька трагическим шёпотом.

–  Посмотрим..., – многозначительно произнёс Зет, проигнорировав их опасения.

Завтракать было некогда, поэтому хлеб и котлеты из холодильника перекочевали в спортивную сумку Мая. Туда же он положил горсть конфет и бутылку воды, на всякий случай.

Василиса немного задержалась в комнате, взяла карандаш и старательно написала на половинке тетрадного листа, тоже на всякий случай: «Бабушка не валнуйса мы с Майом и Зетам пашли на маяк пасматрет». Удовлетворённо кивнув написанному, Васька выбежала в коридор, к ожидавшему её у открытой входной двери брату.

Солнце уже отлепилось от горизонта и начало свой дневной обход. Всё же было ещё очень рано. Пустынные улицы наслаждались утренней тишиной. Лишь во дворе монотонно двигала метлой дворничиха баба Зина. Оторвавшись от процесса, она удивлённо спросила:

–  Куда это вы в такую рань?

–  Мы? Да так... прогуляться, – быстро ответил Май, пока Василиса не успела сообщить истинной цели их следования. Васька подозрительно взглянула на брата, но промолчала. Сначала хотела уличить его во вранье, но, подумав, решила, что в его словах, в общем-то, никакого вранья и не было.

Василиса всегда чувствовала, когда кто-то говорил неправду. Причём, совершенно без разницы, было это враньё явным или скрытым, навранным с умыслом или ради развлечения. Даже если кто-то сам искренне верил в то, что говорил – так бывает: примется человек врать, а потом и сам начинает верить в своё враньё. Так вот, если в словах проскальзывала хоть чуточка неправды, Васька очень чётко это понимала. И каждый раз старалась объявить во всеуслышание о том, в чём именно этот кто-то заблуждается.

Однажды, находясь с мамой в магазине, Василиса – ей тогда было года четыре – услышала, как на мамин вопрос, свежая ли курица, продавщица стала нахваливать товар, что, мол, очень свежая, только сегодня привезли. Но Васька откуда-то точно знала, что вовсе курица не свежая. И почему эта тётя продавщица такая глупая, раз говорит неправду? Так подумала Василиса, о чём не преминула сообщить маме, и достаточно громко – так, что услышали все, кто присутствовал на тот момент в магазине. Неизвестно, что именно не понравилось глупой тёте-продавщице: то, что она глупая или то, что курица несвежая, только, покраснев от злости, продавщица посоветовала Васькиной маме получше воспитывать детей, чтобы те не хамили взрослым. Мама, не желавшая ввязываться в скандал, попыталась объяснить дочке, что не обязательно называть тётю глупой, даже если она и сказала неправду, и что надо бы извиниться, сказать: «Мне очень жаль, что так получилось...». На что Василиса ответила нахмуриванием бровей и гробовым молчанием. Тогда мама, к счастью так и не купив несвежую курицу, поспешила увести дочку от прилавка. А когда они уже почти подошли к выходу, Василиса обернулась и, обращаясь к продавщице, громко и отчётливо, на весь магазин произнесла: «Мне очень жаль!». Мама с облегчением вздохнула. «...Мне очень жаль, что ты такая глупая!», – добавила Васька и с достоинством покинула продуктовую лавку.

А ещё Васька, в отличие от других детей, не любила смотреть рекламу, какой бы яркой и красивой та ни была. Она точно знала, какой порошок не надо покупать, и какой йогурт вовсе не полезный, вопреки обещаниям рекламодателей. Хорошо ещё, что новости и выступления разных скучных дядей в телеэфире не входили в разряд любимых Васькиных передач, а то детская психика просто не справилась бы с потоком такого вопиющего вранья.

Зато Василиса с уверенностью могла определить, есть ли в доме сладости. И на просьбу дать ей конфету, бабушка не могла ответить, что конфет нет, так как Васька точно знала, что вазочка с конфетами стоит на второй полке кухонного шкафа, спрятанная от детей за пакетом с макаронами, чтобы те за один присест не уничтожили все запасы сладкого.

–  И всё-таки, зачем мы туда идём? – Май вопросительно взглянул на Зета. Они уже вышли к морю и двигались вдоль берега. Мальчик и Проводник шли рядом. Василиса вприпрыжку бежала впереди. Башня маяка каменным великаном возвышалась над побережьем.

–  Тебе назначена встреча с Хранителем, – не поворачивая головы, бросил на ходу Зет. – И ты сможешь задать ему свой главный вопрос.

–  Что значит – главный вопрос?

–  Тот вопрос, который больше всего тебя волнует. На который ты хочешь получить ответ в первую очередь.

Май задумчиво потёр переносицу. А ведь у него действительно был вопрос, ответа на который он найти не мог.

Среди сверстников Май слыл несколько странным. Не то, чтобы его обижали или сторонились. Вот только не очень-то понимали.

Это началось давно. Нет, наверное, это было всегда, во всяком случае, с тех пор, как Май начал осознавать себя, лет с трёх-четырёх. Сначала это были необычные сны. То он наблюдал, как в составе древнего войска сражается против врагов, на плече колчан со стрелами, а в руках нечто, похожее на меч. То видел себя торговцем мехами. Во сне он очень достоверно ощущал мягкость меха под ладонями, когда демонстрировал свой товар. Возил меха кораблём откуда-то с севера, даже видел, как плывёт по реке, смотрит на деревни, на леса, проплывающие мимо. А однажды ему приснилось, как он идёт по вымощенной камнями площади мимо старинных зданий, вокруг снуют люди в стародавних одеждах, телеги, запряжённые лошадьми. Вдруг подкатывает повозка, его хватают в охапку, грузят и куда-то везут... Оказывается, там он был сапожных дел мастером, причём очень известным. И понадобился местному правителю на предмет срочного изготовления особой обуви для охоты.

Со временем воспоминания стали приходить не только во сне. Май словно смотрел кино у себя в голове. Про разные эпохи, про далёкие страны. Но он точно знал, что во всех историях является главным участником. Последнее воспоминание было и вовсе странным. Он видел людей в светлых одеждах, полукругом сидящих у костра и себя, стоящим напротив. Это был то ли урок, то ли экзамен, то ли что-то вроде совета – подробностей он не понял...

А ещё Май видел кое-что такое, чего другие не видели. Он видел то, что можно назвать внутренней сутью человека или, так сказать, его подноготную. Это как будто смотришь на кого-то и видишь несколько планов: первый план – то, как человек пытается показать себя внешнему миру, окружающим; второй план – то, что он думает про себя; третий план – то, кем он является на самом деле. Когда все три плана совпадают, человек кажется словно светящимся. А когда, например, совесть кого-то не чиста или в поступках и мыслях прослеживается фальшь, или же замышляется что-нибудь недоброе, – второй и третий план будто окрашиваются в тёмные тона: бордовый или коричневый. Правда, Май не сразу понял, что другие люди обо всём этом не догадываются. Поначалу думал, что так видят все.

А потом Маю стали приходить мысли извне. Целые блоки информации сами собой возникали в его голове. О том, что человек не просто состоит из физического тела, а имеет ещё и некую энергоинформационную структуру, называемую душой. И что душа не умирает, а живёт бесконечно долго и рождается много раз в разных телах для того, чтобы вырасти и получить опыт. И что у каждой души есть своё Предназначение, иначе говоря, каждый человек в своей жизни должен решить какие-то свои собственные задачи, а для этого ему надо найти Свой Путь.

И тогда Май стал записывать свои сны и размышления. У него собралось уже три толстые тетрадки заметок. Маю очень хотелось с кем-нибудь поговорить на эту тему. Но: родители всё время были в отъезде, бабушка не очень-то верила во всю эту метафизику, сверстникам эта тема была неинтересна, а некоторые вообще его не понимали. Поэтому особо-то и друзей у него не было. Кроме одного. Его звали Натан. Они, собственно, и подружились на почве своих необычных имён. Натан ещё хвастался, мол, у него такое прикольное имя, в обе стороны одинаково читается, называется палиндром. Натан всегда с интересом слушал  необычные истории и философские рассуждения Мая, считал друга очень умным и, вообще, пророчил ему будущее великого писателя.

–  Мы пришли. Дальше вы пойдёте сами. – Зет очертил рукой огненный круг и исчез.

–  Ну привет, во даёт! Даже расспросить его ни о чём не успел, – Май в растерянности оглянулся. Они с Васькой стояли у ворот, замыкающих ограждение маяка.

–  Ладно, давай пойдём сами, – Василиса с готовностью взялась за руку брата.

Ворота даже не скрипнули, хоть и были довольно старыми и тяжёлыми. Брат и сестра двинулись по каменистой площадке, подошли вплотную к башне и остановились перед входом. Май осторожно толкнул дверь. Она была не заперта и легко открылась. Май вошел первым, на всякий случай придерживая Ваську за своей спиной.

После яркого солнечного света комната внутри маяка казалась совсем тёмной. Постепенно глаза привыкли, и ребята с любопытством стали рассматривать помещение. Почти посередине комнаты возлежал огромный чёрный якорь с обрывком цепи. Справа стоял деревянный стол и несколько стульев. У стены нечто вроде стеллажа с полками, заваленными всяческим хламом. В глубине за якорем просматривалась лестница, очевидно ведущая наверх. С противоположной стороны от входа виднелись ещё две двери. Василиса, осмелев, оторвалась от брата и пошла по кругу, осматривая интерьер комнаты. Дойдя до одной из дверей, она толкнула ручку и выглянула наружу. Но тут же испуганно отскочила. За дверью была ночь. И ещё там была зима. Шел снег, полутораметровые сугробы подобрались к самой двери, дул резкий ледяной ветер. Васька ойкнула и, зажав ладошками рот, застыла в изумлении. Май подскочил к сестре не менее удивлённый и осторожно захлопнул дверь.

–  Странно, да? – услышали они за спиной низкий, с хрипотцой, голос, – везде лето, а там зима!

Май и Василиса, невольно вздрогнув от неожиданности, обернулись.

–  Ну да, – неуверенно согласились брат и сестра. Удивление поутихло, и теперь с не меньшим любопытством они рассматривали вошедшего. Мужчина не выглядел слишком старым, но был с бородой. И борода, и волосы слегка подёрнуты сединой. Но на вид крепкий и мускулистый. Какой-то спокойной и уверенной силой веяло от него.

–  Это вы – Хранитель? – спросил Май, забыв поздороваться.

Мужчина утвердительно кивнул.

–  Уже много лет я служу здесь Хранителем. Через этот маяк проходит граница миров, поэтому я должен охранять это место от посторонних. Никто не может появиться тут просто так, из любопытства.

–  А почему мы смогли войти?

–  Вам назначено, – без объяснений объявил Хранитель. – Да вы присаживайтесь, – он указал рукой на стулья, расставленные вокруг стола.

–  А что это – граница миров? – спросила Василиса, взбираясь на высокий деревянный стул.

Хранитель устроился напротив.

–  Когда-то, очень давно, мир был неразделённым. В ту пору жители плотного материального мира и тонкого духовного мира жили вместе. Они могли видеть друг друга и общаться между собой. Но потом пришли тёмные времена. Жители материального мира, то есть люди, перестали видеть жителей тонкого мира. И тогда миры разделились на Запредельный и Отражённый. Запредельный мир – тот, где мы живём – называют ещё миром Иллюзий, он находится за пределом Отражённого мира. Вот здесь как раз и проходит граница, раздел между миром Иллюзий и Отражённым миром. Эти миры кое-чем похожи, только в Отражённом мире тонкоматериальные существа, невидимые в мире Иллюзий, проявлены и живут рядом с людьми.

–  А гномы и эльфы там живут? – подала голос Василиса.

–  Там многие живут.

–  А почему наш мир называют миром Иллюзий? – заинтересовался Май.

–  Дело в том, что, живя в плотном материальном мире, люди, как правило, не видят всей картины мира, а наблюдают только её небольшую часть. И каждый свою часть видит по-разному, более того, – считает свою картину мира самой правильной. От этого и возникают всяческие разногласия, ссоры и даже войны. Один, почему-то, начинает считать себя лучше других и хочет подчинить себе остальных, а другие с этим не согласны, потому что думают совсем иначе. Вот вам и конфликт. Одни верят в Бога, другие нет. И даже те, кто верит, верят по-разному, в разных богов, не переставая спорить и доказывать, чей бог лучше. Они не понимают, что все являются частью одного целого, неразделённого мира. И всё, что они видят и во что верят, – всего лишь различные проявления этого целого и единого.

–  Есть такая притча, – продолжил Хранитель. – «Некогда в одной деревне жили слепцы. И король, и его мудрецы, и остальные жители были лишены зрения. Однажды в деревню ворвался слон и остановился на главной площади. Все жители заволновались и захотели узнать, что за великан вторгся в их селение. Тогда король повелел пяти своим мудрецам исследовать это явление. Мудрецы приблизились к слону с разных сторон. Первый подошел сбоку и, ощупав его, сообщил, что в деревне появилась большая передвигающаяся пульсирующая стена. Второй мудрец дотронулся до ноги и решил, что это не стена, а ходячее дерево. Третий зашел с хвоста и, опровергая мнение двух других мудрецов, заявил, что это змея. Четвертый, пощупав ухо, изрёк, что они имеют дело с огромным ходячим листом. Пятый, потрогав хобот, объявил всем, что их мнения ошибочны, и на самом деле это не что иное, как большой подвижный шланг. И мудрецы принялись ожесточённо спорить относительно «истинной сущности» того, что очутилось в их деревне». Вот это и есть иллюзия. Чаще всего то, что мы видим, является всего лишь частью всей картины.

Хранитель достал с полки кружки и поставил на стол. Разлил по кружкам молоко и нарезал крупными ломтями хлеб.

–  Подкрепитесь пока что.…  Значит, хочешь узнать про Свой Путь? – обратился он к Маю.

–  Откуда вы знаете?

–  Я ведь не просто Хранитель, я – Хранитель Пути. Там, за той дверью есть ответы на все твои вопросы. – Хранитель указал рукой на противоположную от входа стену – туда, где располагались две двери, за одной из которых бушевала метель. – Ты сможешь вспомнить Свой Путь, а, кроме того, узнаешь кое-что о себе. Хочешь?

Май очень хотел. Ему всегда казалось, что в этой жизни он должен совершить что-то важное и значительное. Ну, например, спасти Землю, или стать кем-нибудь очень нужным. И ему обязательно надо было узнать, что именно он должен сделать.

–  Тебе надо добраться до Владыки Отражённого мира. Тогда и узнаешь, кто ты есть на самом деле.

–  Я готов, – Май встал из-за стола и, взяв сумку, закинул её на плечо.

–  Я тоже, – вскочила Василиса.

–  А что там, за той дверью, где зима? – спросил Май Хранителя.

–  Это другой Путь. Бывает, что к одной и той же цели ведут разные пути. Но та дверь – не ваша, лучше выйти вот сюда, – Хранитель открыл соседнюю с «зимней» дверь. За порогом, казалось до самого горизонта, лежала пустыня. Пески волнами наползали друг на друга. Но, во всяком случае, было хотя бы лето.

–  Не волнуйтесь, это нейтральная полоса. Она быстро проходит.

–  Её быстро проходят, – поправила Васька.

–  Можно и так сказать, – усмехнулся Хранитель. – Ну что, ребятки, правильного вам Пути.

–  А как мы вернёмся? – уже переступив порог, вдруг встрепенулся Май.

–  Там всё узнаешь. Вернётесь… – Хранитель захлопнул дверь и добавил: – …может быть… если, конечно, захотите вернуться.